Сижу и плакаю, ага.
Последние два дня мои нервы шалят нещадно, честно.
Последние несколько дней я одна выхожу гулять с собакой вечером.
Последние три дня я в одиночку шастаю по улице с наушниками, ага.
Знаете, странное ощущение: я гуляла по тем местам, которые я ненавидела три года подряд. И слушала музыку из тех мест, которые я ненавидела еще два года подряд. Это другие два года. Но неважно. Странно, что у меня прямо таки сердце сжимало, когда проходила по тем дорожкам, по которым возвращалась из школы домой.
Почему то в такие моменты вспоминаю, как меня гнобили, издевались надо мной. Это было забавно. Потому что тогда я запиралась дома и увязала в болоте из литературы и поэзии. А сейчас за все лето и двадцати произведений не прочитала. Обидно, однако. Но неважно, я не о том.
Я о том, что сейчас я не могу найти ничего общего с той мной, которая училась в том блядском районе, в котором я сейчас снова живу.
Хотя кое что общее есть. То, что меня все еще гнобят, ага. Такая, знаете ли, ностальгия. Сплетни, бумажки, измазанные замазкой, клевета. Мне говорят, что я слабая, раз такое допускаю. Говорят, что мои слова о том, что я не хочу им уподобляться - дешевая отмазка старших, когда они хотят успокоить своих детенышей. Да, черт возьми, это не так!
Я в жизни никого не гнобила. Никогда. Потому что знаю, что это такое, потому что не понимаю, что в этом смешного или интересного.
Дружеские стеб и подколы - ладно. Но не нервные срывы и попытки самоубийства. Говорят, с крысами надо быть крысой, с собакой - собакой. А я не могу. Я, мать его, человек.
И максимум, что я могу, это высказаться. Мне большего не надо. И я не надеюсь, что эти тупоголовые бараны хоть что-то поймут, я выскажусь для себя и для тех, кто способен к пониманию.
И я не слабая. Была бы я слаба, меня бы уже черви жрали.
.